- А теперь скажи еще раз, с какой стати Принц должен был идти на задание, с которым может сам справиться, с тобой? – не скрывая раздражения, поинтересовался Бельфегор, перепрыгивая с ветки на ветку и старательно опережая Скуало. Когда-то давно – очень давно – он был не против совместных заданий с мечником, ведь с самого детства Бела восхищала любая сталь, любое холодное режущее оружие и мастерское с ним обращение. Когда-то он восхищался техникой Скуало. Когда-то он у него учился. Но те времена уже прошли, и с каждым годом совместные задания для Бельфегора казались все более обременительными. Скуало явно старел. Он становился зануднее, как-то однообразнее. А его тяга командовать и разговаривать практически всегда на повышенных тонах никуда не исчезала – даже стаканы и другие подручные предметы босса лишь немного утихомирили дикий нрав капитана.
Бельфегор был уже слишком взрослым, чтобы исполнять беспрекословно любой приказ. И считал себя равным Скуало.
Как ни крути, лучшим напарником за всю его жизнь был Маммон. Несмотря на свою запредельную алчность, он был забавен, обычно тих и невозмутим,  а так же любил тонкую иронию. И пусть мелкий аркобалено  редко отказывал себе в удовольствии прокомментировать какое-то действие Принца, его подобное как раз таки в большей мере веселило, нежели задевало или раздражало. Маммон никогда, несмотря на свой опыт и возраст, не пытался взять главенства, предпочитая, в общем-то, просто прикрывать, и не мешал Белу развлекаться. Он работал на равных, он был напарником.
К сожалению, был.
В двадцать с лишком лет ему чужая опека была не нужна. Он работал, получал удовольствие от работы, зарабатывал деньги, имел собственный кров (хоть и напоминающий временами чуть ли не общагу) и необходимое свободное время. И с каждым годом ощущал, что ему все больше нравится работать одному или с несколькими представителями элиты Варии. Или с Маммоном. Довесок в виде Франа тоже раздражал, но гораздо меньше Скуало, ибо никогда не старался лезть вперед, первым на врагов. Скуало занимал слишком много места.
Двум хищникам нельзя находиться так близко.
А еще Бельфегора раздражало, что Скуало-то как раз не воспринимал его всерьез, как равного себе и могущего дать отпор. И вполне способного неплохо покалечить своего «начальника». Может, он до сих пор видел перед собой подростка, а то и вовсе восьмилетнего мальчишку, который только-только присоединился к отряду. От подобной мысли хотелось резко развернуться и сжать пальцы на чужом горле, чтобы удобнее было полоснуть другой рукой по этой самой шее, сразу по артерии. Чтобы кровь хлестала прямо на него, забрызгала все лицо, чтобы ощутить приятный солоно-металлический привкус на губах, языке. Чтобы длинные, невероятно белоснежные пряди стали насыщенного розового оттенка на грани с алым. Чтобы каждый новый толчок крови из обширной раны значил скорую остановку сердца, чтобы слышать хрипы, вместо криков, чтобы сталь глаз стала стеклом, а оскал навсегда перестал кривить тонкие губы. Чтобы ему никто не мешал.
И десять лет назад он бы так и сделал, наплевав тогда на то, насколько он слабее. Но он вырос и научился держать себя в руках.
Нет, он не ненавидел Скуало. Просто не хотел совместных заданий с ним, чем бы они ни были обоснованы. Впрочем, в данный момент он обоснования не видел никакого – в задании говорилось о небольших отрядах, а не Погребальных Венках или даже просто обычных офицерах. Так зачем ему нужен капитан?
Хмыкнув, Бельфегор резко затормозил, запрыгнув на ветку повыше и принимаясь настороженно оглядываться. Его инстинкты твердили, что один из отрядов точно где-то неподалеку, а значит, теперь стоило вести себя максимально тихо. Скосив взгляд на Скуало, он вновь хмыкнул и сделал знак, что оправится на разведку один.
Заскользив неслышимой тенью между веток деревьев, прячась в темной листве, Бел добрался до того места, где были все (по крайней мере на это оставалось надеяться – кто хочет получить удар с тыла) потенциальные жертвы. К счастью, пока они были достаточно далеко от города, а, значит, их никто не засечет. Запомнив примерное расположение всех и их количество, Бельфегор собрался было обратно к капитану, но, вновь не сдержавшись и раздраженно подумав, что если бы отправился один, то уже атаковал, замер, так и не сдвинувшись с места. Действительно, какой смысл звать Скуало? С небольшим отрядом в восемь человек он и сам прекрасно справится.
Шипяще рассмеявшись, Бел осторожно зажег кольцо, увеличив силу пламени только у самой выемки коробочки. Освобожденный Минк тут же грациозно скользнул к нему на плечи, устроившись на манер воротника. Ласково почесав норку за ухом, он тихо, так, что его голос затерялся в шелесте листьев, прошептал:
- Гори.
Минк тут же сорвался с плеча, превратившись в маленькую алую комету, от пламени которой вначале появился едкий дым, а вскоре весело затрещал огонь, пожирая все вокруг:  деревья, траву, мелкий мусор и – самое главное – людей. Бельфегор с наслаждением вдохнул запах жженной плоти, прислушавшись к агонизирующим крикам, и шипяще засмеялся, раскинув руки в стороны, словно хотел обнять все это действо:
- Ши-ши-ши, шикарное зрелище!
Довольно прищурившись, Бел легко спрыгнул вниз и подошел к единственному оставшемуся в живых человеку, которого теснил умный Минк, создавая вокруг него что-то вроде огненной ловушки. Увидев хозяина, норка скользнул обратно к нему на плечи, и Бельфегор тут же ощутил приятную тяжесть. Его спина была надежно защищена от любой внезапной атаки.
«Интересно, как скоро прибежит Скуало?»
Мелькнула непрошенная мысль и сразу исчезла.  Да какое ему до него дело?  Запустив сразу несколько ножей с лесками в жертву, опутав, словно паук, невидимыми нитями, Бел тут же вытащил еще один, привычно широко ухмыляясь. Совсем еще молодой парнишка –даже младше его – невольно сглотнул при приближении Принца, и тот сразу почувствовал некоторую эйфорию от такой беспомощности жертвы, от ее обреченности. Приблизившись совсем вплотную, Бел вкрадчиво поинтересовался у него:
- Как быстро ты хочешь умереть?
По тому, как неожиданно упрямо сжались губы мальчишки, Бельфегор с внутренним ликованием ощутил, что ему будет весело. Так же весело, как сейчас огню, бушевавшему и гудевшему у него за спиной. Он не боялся новых гостей - наоборот, ему искать же меньше этих тараканов. И огня он тоже не боялся.
Потому что он сам жег.

- А, это ты, Скуало, - Бельфегору хватило бросить мимолетного взгляда на капитана, чтобы понять, что тот тоже успел повеселиться, хотя бы немного. А вот Принц еще и не начал, и ему очень не хотелось, чтобы кто-то помешал. Тем более, он же не просто так пришел сюда развлекаться. – Надеюсь, ты не всех убил, ши-ши-ши?
То, что им надо было не просто устранить членов семьи Мелльфиоре, а так же выведать, что они тут забыли, он упоминать не стал – Скуало, как никто другой, был в курсе задания.
В спину пахнуло жаром – резко, будто огонь скачком приблизился ближе, торжествующе взревев, явно намереваясь языками безжалостного пламени поглотить новое топливо, коими являлись несколько человеческих тел. В ноздри с утроенной силой ударил запах гари и паленого человеческого мяса, от переизбытка углекислого газа стало труднее дышать, и Бел с трудом сдержал короткий кашель. Поморщившись, чувствуя, как к взопревшей коже начали липнуть волосы и одежда, Бельфегор коротко и расчетливо ударил свою жертву по виску, всего лишь вырубив парня, одновременно разрезав удерживающие его с одной стороны нити. Согнав с плеч Минка, который тут же заскакал по веткам, Бел вовремя подхватил пленника и закинул на освободившееся плечо, с некоторым трудом поднявшись на ветки деревьев, что стали потихоньку загораться. И не пытаясь найти Скуало взглядом, зная, что он в любом случае будет где-то рядом, Бельфегор помчался вперед, следуя за Минком и уходя подальше от огня. То, что потом кому-то придется все это тушить, Принца ни в коей мере не волновало – потушат как-нибудь, он всего лишь выполняет свою работу.
Вскоре соскочив обратно на землю – прыгать по веткам с дополнительным весом было достаточно опасно – Бел донес свою ношу до относительно безопасного места и привалил к другому дереву, вновь хладнокровно привязав его лесками. Отерев пот со лба и тут же привычно встрепав свою челку, Бел с некоторым интересом поинтересовался у капитана:
- Как думаешь, много он знает?
Присев на корточки перед пленным, Бел внимательно вгляделся в его лицо, изучая черты. Все в нем: широкий нос, небольшие глаза, смешно щетинившиеся брови, большой рот и острый подборок – все это говорило о парне как о человеке смелом и упрямом. Будь он старше и опытнее – не факт, что стал что-то рассказывать даже под пытками, но, к сожалению, он был слишком юн и, видимо, вступил в ряды мафии не так давно. К сожалению для этого парня, естественно.
Заметив на чужом пальце кольцо, Бельфегор тут же стащил его и повертел в пальцах, оглядывая. Камень оказался нежного голубого цвета, что выглядело особо красиво в серебряном обрамлении. Хмыкнув, Бел на миг обернулся и кинул трофей Скуало:
- Кажется, тебе оно подойдет.
На всякий случай обшарив все карманы и ничего так не обнаружив, Бельфегор сделал короткий знак Минку, поощряя того действовать. Ждать, пока пленный очнется, он не собирался – Принц вообще никого и ничего не обязан ждать. Широко осклабившись, обнажая белоснежные заостренные зубы, Бел вновь заглянул в лицо парня, дожидаясь когда же дрогнут чужие веки. В ноздри ударил запах жженный резины – Минк старательно подпаливал подошву сапога, постепенно добираясь до ступней. По мнению Принца это был самый лучший и верный способ заставить кого-нибудь очнуться.
- Доброго вечера, - издевательски протянул он, увидев, как дернулся пленник и резко распахнул свои глаза, - Надеюсь, сны были приятными?~
Шипяще засмеявшись, Бел резко дернул за застежку чужой куртки вниз и почти ласково провел ножом по чужой шее, давая парню время осознать, в каком он положении. С восторгом обнаружив как быстро-быстро забилась жилка, выдавая волнение, Бельфегор едва удержался от того, чтобы не сделать на ней первый надрез – но нет, еще слишком рано. Для начала стоило разговорить мальчишку.
- Знаешь, что я могу с тобой сделать? – вкрадчиво зашептал он, провожая водить острием по шее и двигаясь вниз, разрезая ткань футболки, чтобы была под форменной курткой, оставляя легкие царапины на коже, давая понять, что его слова не просто угроза. – Я могу разрезать твой живот и медленно вытаскивать кишки, неторопливо их поджаривать так, чтобы ты чувствовал запах твоих жаренных внутренностей, - нож скользнул к груди, сделав небольшой надрез под сердцем. – Я могу вырвать твое сердце и разодрать его на куски  на твоих глазах. Могу засунуть руки к тебе в живот и перемешать там все органы, и ты будешь все видеть, все чувствовать – я же профессионал.
Бельфегор рассмеялся, почти физически ощущая чужой страх и отвращение, он старался впитать это чувство, в полной мере насладиться им. Надломить чужую волю ему хотелось еще больше, чем проделать все то, что он описал.
- Так что лучше ответь на мои вопросы и я подарю тебе легкую смерть, - чуть более легкую, чем я описал. – Как много тут отрядов Вайт Спелла, и что вы здесь забыли?
- Я ничего не знаю, - парень закрыл глаза, хмуря брови, а Бел лишь покачал головой. Глупый мальчишка. Резко надавив коленом на чужую грудь, Бельфегор ловко схватил пальцами верхнее веко и неторопливо его отрезал, с радостью чувствуя, как забилось тело пленника – идиот лишь вредил сам себе. И при этом молчал, впрочем, Белу было плевать – и не таких раскалывал. Срезав и второе веко, Бельфегор удовлетворенно хмыкнул, негромко проговорив:
- Никто не имеет права не смотреть на Принца, - и более холодно добавил, обращаясь уже к капитану: - Найди оставшиеся отряды. Я догоню.
Ухмылка, растягивающая губы Потрошителя, стала еще более сумасшедшей. Блекло сверкнувший в сумерках нож прорезал податливую плоть живота, прямо сквозь белоснежную футболку. Бел резал аккуратно и со знанием дела, не торопясь и при этом не давая привыкнуть к боли. Из раны ручьями потекла кровь, орошая и закрашивая светлую ткань в розовое, а парень кричал и кричал, едва не срываясь на хрип, нарушив благословенную тишину леса. Раздраженно цыкнув, Бельфегор бесцеремонно содрал с него футболку и сделал из нее кляп, заткнув, принимаясь внимательно оглядывать порез. Удовлетворившись осмотром, Принц схватил пальцами край раны, начиная поднимать кожу вверх, и поднял взгляд, заглядывая в теперь не закрывающиеся глаза пленника, с предвкушением произнеся:
- А теперь поговорим, ши-ши-ши.